Отрывки
«Человечество устало от экспериментов, – в очередной раз до глубокой ночи простаивая у окна своей квартиры и вглядываясь во тьму, думал Савва. – Насколько этично то или иное открытие и не будет ли оно употреблено во вред людям? Предполагала ли, например, когда- нибудь Складовская – Кюри, что их с мужем научный успех приведёт к трагедии в Хиросиме? »
Савва, учёный – физик, по настоянию администрации взявший творческий отпуск, уже которую ночь не спал. Додрёмывал он днём. Ночью же ему лучше думалось. Однако идея, которую они отобрали вместе с коллегами как самую перспективную, тормозила, давала сбой, и он уже начинал сомневаться, а стоило ли вообще браться за неё. Хотя, кто знает, куда кривая вывезет…
Когда- то после открытия Эйнштейном теории относительности казалось, что физики получили ответы на все вопросы. И вдруг после этого в течение всего 20 –го века открытия посыпались, как из решета чудес, и в таком количестве, что стало очевидно, последняя точка не поставлена и не будет поставлена ещё долго.
Савва вспомнил дату «1938 год», когда немецкие учёные открыли процесс деления ядра урана, с которой и началась эра атомного оружия. Поморщившись, настолько тема неэтичности использования открытия щекотала его нервы, он прошёл через тёмную квартиру на кухню, включил мягкий свет над индукционной плитой и принялся заваривать чай.
– Покрепче, чтоб голова работала!
В это время раздался звонок. Эмилия счастливым голосом сообщила, что её самолёт только что приземлился, и что она будет у него через час.
Савва взглянул на часы. Для Эмилии категория времени не существовала. Она являлась, когда ей вздумается, и его работа, его занятость в их отношениях не играли никакой роли. – Приехала, потому что люблю, потому что так сложились обстоятельства. И вообще, не спрашивай, приехала, потому что приехала, – сказала она ему однажды.
И тогда уже он передоговаривался с начальством, заново планировал свой день или дни, и они любили друг друга в его уютном гнёздышке на верхотуре многоэтажки или вдруг срывались и мчались в только что открывшийся новый ресторан в Ригу или на концерт крутой группы в Таллинн или в Вильнюс, забыв обо всём на свете! Всё ещё устойчивые связи между республиками Прибалтики позволяли двигаться быстро и принимать решения на ходу.
Заглянув в холодильник, он с улыбкой вспомнил её слова «Если сыр и сосиски с хлебом есть, значит, есть всё».
Довольно подвижный образ жизни, который она вела, научил её обходиться малым.
…Снизу у домофона позвонили.
– Это я, – раздался её голос.
И уже через несколько минут его счастье, его Эмилия, ткнулась ему носом в щёку и прошептала:
-Я люблю тебя.
На этот раз они никуда не умчались. Три дня они провели дома. Три счастливых дня. Уже перед отъездом она вдруг заметила, что в его рабочей комнате на маленьком столике лежат странные предметы.
– Ты что, музей собираешься открывать?- с улыбкой спросила она.
-Нет, конечно, это вещи деда. У матери на даче в ящике нашёл, вот и принёс, – пояснил он.
Эмилия осторожно взяла в руки опасную бритву, близоруко поднеся её к глазам, очки для работы лежали в её сумочке. Она старалась разглядеть надпись на немецком языке.
– «Solingen,» – прочитала она и так же бережно положила бритву обратно на место.
А потом они ехали на такси в аэропорт, и Эмилия ещё раз на прощание ткнулась ему носом в щёку.
Дома, перебирая вещи деда, Савва подумал, что впервые, пожалуй, не сказал Эмилии правды, вернее того, что двигало им, когда он решил взять у матери ключи и съездить на дачу порыться в старье. Ему не хотелось признаться любимой женщине, что идея зашла в тупик, и что он изыскивает любые способы встряхнуться, чтобы снова всерьёз заняться делом.
………………………
Дед Саввы был личностью незаурядной. Во время Второй мировой в качестве корреспондента он объездил все фронты и даже ранен не был. Его целью было описывать героизм солдат родной страны, и он делал это, понимая, что умело и вовремя написанное слово окрыляет. Хотя будни войны, кровь, стремительно растущее число раненых и искалеченных в санбатах и в госпиталях неустанно указывало на то, что цена победы страшно велика…
В самом конце войны дед попал в плен и оказался в лагере, испытав на собственной шкуре, что значит оказаться в роли « Untermensch». Каждый день, каждый час, каждая минута могли стоить ему и тысячам другим заключённых жизни.
В один из дней перед отправкой в другой лагерь, хотя все понимали, что это отправка в печь, а вовсе не в пункт пересылки, союзники бомбили окрестности, целясь по аэродромам. Но и лагерю досталось. Зондеркоманда снялась с места и уехала в неизвестном направлении. А заключённые забились, кто куда, лишь бы не погибнуть от разрывов бомб.
Когда всё закончилось, и выжившие смогли, наконец, выбраться из своих укрытий, в лагерь вошли союзные войска. И узники падали ниц и благодарили Бога за счастливое спасение. Потом те же союзники передали бывших пленных русской стороне.
Однако суровые законы военного времени требовали особой бдительности. И свои видели в каждом из них предателя. Поэтому дед Саввы на родине снова был осуждён и сидел, а домой смог вернуться лишь после смерти Сталина. Реабилитированный, он приступил к работе в газете и много ездил по стране. С собой же он всегда таскал эту старую бритву, военный трофей, привезённый им из Германии.
Савву родители назвали в честь деда.
– Пусть будет сильным, как ты! – говаривал отец деду, таская мальчика на плечах.
Вещи, привезённые дедом с войны, для маленького Саввы , были особой реликвией. Он помнил, как осторожно и тщательно брился дед старой опасной бритвой. Каждый раз мальчик притаскивал ему папину новомодную электрическую, но дед только фыркал, отказывался, говорил, что лучше «Solingen » ничего на свете нет.
…………
Стрижка и бритьё были закончены.
«Как всегда идеально,» – подумал рейхсканцлер, разглядывая в зеркало безупречные усики.
– Благодарю, – снисходительно произнёс он, похлопав по плечу цирюльника – ефрейтора.
Звание старательного брадобрея с его вечной бритвой «Solingen» немного развеселило Адольфа.
«Не все ефрейторы становятся вождями , » – улыбнулся он.
За дверью его ждали офицеры, которые сопроводили патрона до автомобиля. Уже сидя в машине он снова принялся размышлять о главном. Сейчас он, столь многого достигший с середины 20-ых, мог себе позволить быть снисходительным по отношению к своему собственному прошлому. Его талант художника, раскрывшийся в родной Австрии, был даром Господним. Он прекрасно осознавал это и тогда, и сейчас. Однако на роду ему было начертано иное. То, к чему он шёл многие годы, и к чему вёл свой народ, почти свершилось. Теперь народы Европы должны понять превосходство их нации над всеми.
И они скоро почувствуют это!
Машина въехала во двор старого университетского здания.
– В лабораторию, – скомандовал он.
С середины 30 – ых здесь велись серьёзные работы.
«Если они возымеют успех, уже никто не сможет нас остановить, » – думал он, решительно шагая по коридору.
Чтобы попасть в лабораторию, нужно было пройти несколько пунктов охраны. Все двери старого здания, ведущие в сверхсекретные комнаты, были дополнительно оборудованы решётками. Пароли меняли каждые сутки.
Профессура дневала и ночевала здесь же. Семьи считали их арестованными. И были отчасти правы, потому что с некоторыми членами команды в процессе разработок безжалостно расстались.
«Много болтали, » – был приговор.
И обвинённые в чём угодно, от коммунистических взглядов до принадлежности к жидо-масонам, физики 3-го Рейха оказались в КЦ. Вот когда эрудиция и свободомыслие сослужили плохую службу немецким интеллектуалам!
Ставшим узниками людям, бывшей элите науки, уже не требовался ни особый паёк, ни отдельный коттедж, ни ощущение того, что они нужны нации. Наоборот, обритые наголо, как в древние времена, чтобы враг не мог схватить за волосы или за бороду, они, облачённые в полосатые робы, вынуждены были делить участь всех тех, кто стал врагом нации и идеи.
…После очередного поста охраны вождь, наконец, вошёл в святая святых.
Профессор, у которого почему – то во время доклада подрагивала челюсть, скорого результата не обещал.
Настроение у канцлера испортилось!
«Нервы, » – подумал он. Только Эва, его Эва, могла помочь ему сохранять внутреннее спокойствие.
Пытаясь держать себя в руках и чётко проговаривая каждый слог, Адольф произнёс :
-Если через месяц ничего не изменится, мы лишим вас финансирования!
Ему нужно было сверхоружие! Но общая ситуация по созданию и укреплению военной машины вермахта требовала огромных денег. Не время витать в облаках. Нужно было делать конкретные дела…
………………………….
Легенда об учёном
Давным давно, когда люди ещё ничего толком не знали, но уже занимались делами практическими, один человек по имени Лука, много размышлявший в перерывах между охотой, рыболовством и бортничеством об улучшении жизни своего племени, изобрёл часы. Проснувшись как-то раньше обычного он вышел из своей пещеры полюбоваться на рассвет и вдруг подумал, что солнце обычно поднимается здесь, со стороны утёсов, а вечером садится в море с противоположной стороны. Он раскинул руки в стороны и представил себе, будто солнце в его ладони. И он, Лука, как Атлант, который держит небо, мысленно переложил солнце из одной руки в другую. Представив себе это, он проделал то же самое в обратном направлении. Солнце двигается, и жизнь и её циклы связаны с его движением!
Затем он взял прут и нарисовал на песке круг. Сам же прут Лука воткнул в центр круга и строго настрого наказал собравшимся на утреннюю трапезу соплеменникам не трогать его рисунок. Уходя по делам племени и вновь возвращаясь под родной кров, Лука наблюдал, как движется тень от прута.
-Тень показывает время! – воскликнул Лука.
С тех пор всё его племя стало вести более упорядоченный образ жизни, а Луку сделали главным по тени, солнцу и времени.
Лука, у которого теперь была возможность не охотится, не рыбачить, и не лазить по деревьям в поисках мёда диких пчёл, много времени проводил у своего прута.
Круг заворожил его! Круглым было солнце, по праздникам всё племя танцевало по кругу вокруг костра! И вскоре Лука, который нашёл внизу у ручья рядом с песком и глину, придумал гончарный круг и научил соплеменников делать глиняную посуду. Женщины стали хранить в ней питье, мёд, зерно. Затем Лука изобрел жерновой круг для помола зерна. И женщины научились печь хлеб. Потом, чтобы облегчить труд соплеменников, он придумал колесо. А два колеса и рама – уже повозка, в которую можно было впрягать и осла, и коня, и вола….
Вождь племени позволил Луке осуществлять свои идеи, и лишь Шаман, с которым считались все, в том числе и вождь, косо поглядывал на него. Но однажды Лука и ему помог предсказать дождь, которого ждали все: и вождь, и старейшины, и женщины, и дети. Благодаря долголетним наблюдениям за погодой Лука знал, когда нужно устроить игрища с поклонением Богу Дождя. И соплеменники плясали под звуки бубна несколько часов, а потом вдруг над высоким утёсом раздался гром, и полил ливень, но люди не разбежались по пещерам. Полуголые и мокрые, обритые наголо при помощи нового изобретения Луки ради гигиенических целей мужчины и женщины, они неистовствовали в танце, понимая, что этот тёплый летний дождь несёт племени жизнь, что все будут сыты и здоровы, и что у племени будет будущее…
Савва закрыл страницу книги. Чтение иногда помогало ему переключиться с проблем ежедневных на проблемы научные. Так было и на этот раз. И он сразу же сел к компьютеру.
…Цифры и знаки замелькали на экране с бешеной скоростью, и Савве приходилось, мгновенно оценивая ситуацию, то ли копировать обрабатываемые данные, на несколько секунд приостанавливая их бег на экране, то ли сразу же оценивать работу электронного мозга и наблюдать за процессом далее…
3 06– 23 08 23
Комментарии закрыты.