Отрывок
О прошлом она давно велела себе забыть. Если жить, постоянно помня всё, что случилось, то лучше сразу наложить на себя руки. Лишь в снах, не поддающихся её воле, изредка возникали видения, сводящие с ума. После таких снов она замыкалась в себе, механически выполняла работу, смотрела безразличным взглядом на поток круглых красных батареек, сбегающих по конвейеру, и беззвучно шевелила губами.
– Ты что, Анна, – тормошила её подруга, – спишь, что ли? Наверное, весело ночь провела!
Она не вслушивалась в насмешливые слова и, с трудом дождавшись перерыва на обед, уходила в парк, расположенный у заводской проходной. В парке была беседка, скрытая в тени двух тополей, из неё были видны белоствольные берёзки и берег речки, поросший густым кустарником. Здесь можно было спокойно съесть принесённый из дома бутерброд и слушать, как журчит невидимая вода.
Возвращалась в цех прежней Анной – расторопной, умеющей воспринимать юмор, ловкй и подвижной. Её все уважали, с ней легко было работать, но близких подруг она не заводила и мужчин сторонилась, любого, пытавшегося за ней ухаживать, сразу от себя отстраняла.
Такая жизнь устраивала её. Городок, куда закинула судьба, был нетронутый войной, маленький и зелёный, почти возле каждого домика свой сад. У неё тоже был небольшой вишнёвый садик – три дерева, бурно цветущие весной, а к середине лета, полные гроздьев красных ягод. Она давала им вызреть, потом собирала, приставив к дереву лесенку, делала варенье, набивала в бутыли, засыпала сахаром, иногда добавляла немного спирта – получалась сладкая ароматная настойка. Сама не пила, но по праздникам приносила в цех, и там эту настойку быстро поглощали, и восторгам подруг не было конца…
Она и раньше любила читать, а здесь ещё больше пристрастилась к книгам. В городе была старинная библиотека, подаренная жителям в далёком прошлом купцом Прянишниковым вместе с особняком. Резные деревянные лестницы, узорчатые массивные полки, запах старины, древние фолианты в кожаных переплётах – всё это притягивало её. Она позволила себе даже взять несколько раз книги на немецком языке, но, заметив удивлённые взгляды библиотекарш, отказалась от такого чтения. Да и дома у неё была большая библиотека, она любила погружаться в иные, выдуманные писателями миры, где жили благородные рыцари, где были и роковые страсти, и бурная любовь, и всё то, что очень редко встретишь в жизни. Всё это можно было найти только в старых книгах. Но, к сожалению, даже в этих старинных книгах авторы не могли обойтись без убийств, в этих книгах часто восхвалялись победы своего народа и разорение других народов. Война была главным событием. Романы о войне отталкивали своей фальшью, враг повергался почти молниеносно и был труслив, победа давалась малой кровью, а мирные жертвы не шли в расчёт…
Книг о войне в доме у себя она не держала, фильмы о войне тоже старалась не смотреть.
Один раз случайно увидела киножурнал, взяла билет на кинокомедию «Кубанские казаки», а перед фильмом, не повезло, на экране стреляли из пушек, рушились и оседали, рассыпаясь в прах, стены домов, метались люди. Это был её родной город, она сразу узнала и биржу, и башни королевского замка, и собор на острове. Всё это дымилось, рушилось, и неслись по брусчатке танки, на которых сидели бойцы в касках – прокопченные лица, белозубые улыбки.
…рядом с танком взорвался снаряд и солдат, вскинув руки, полетел на дорогу. Анна постаралась подавить в себе крик и стала пробираться к выходу. Она ушла из кинозала, так и не посмотрев комедию. И долго после этого не ходила в кино – ведь никогда не знаешь, какой киножурнал подсунут тебе перед фильмом: то ли новости дня, то ли что-нибудь из прошлого, где мужчины только и делали, что убивали друг друга, и ещё мучили и убивали детей и женщин.
Лучше всего было бы никуда не ходить. Умные англичане, правда, не щадившие чужих домов, придумали – мой дом, моя крепость. Чудом и почти даром достался ей этот домик. Давно в нём никто не жил, и он стоял полуразвалившимся. В первую зиму мучил в этом домике холод. Она очень тяжело переносила морозы, панически боялась холода, ей казалось, что кожа мертвеет, и в снах повторялся гибельный январь сорок пятого года. ..
И когда в Москве умер тот, кто считался непогрешимым, и кто всех держал в страхе, она тоже плакала вместе со всеми. И плакала искренне. Ведь это он освободил её, он победил тех, кто считали её унтерменшем, недочеловеком, тех, кто уничтожил всех её родных, это он послал ей спасителя… Послал, а потом отобрал. Он ли сам или ожесточённые войной люди – она точно не знала, но твердо полагала, что делалось всё это не по воле вождя, от которого многое скрывали. Слишком большая страна была в его власти, жили в ней сотни народов, говорящих на разных языках, мог ли он уберечь каждого…
Архив
………………………………………….
Комментарии закрыты.