Когда я была маленькой, самым страшным ужастиком для меня был рассказ бабушки про бомбежку. Бабушке было 16, когда началась война. Она хлебнула тогда по полной — голода, холода, страха… А для меня ужасом представлялось то, что можно лишиться дома и родителей. Для ребенка ведь это равноценно смерти.
Тогда же я увидела по телевизору передачу про Коста-Рику, которая отказалась от армии. Значит, у них не будет войны, — подумала я. Туда-то и решила сбежать, если что.
Когда моя дочь была маленькой, она не могла понять, зачем люди стреляют в людей. Она понимала, зачем волк убивает оленя. Олень — еда волка. А зачем человек убивает человека, непонятно. И зачем люди бросают бомбы на других людей?
— Мама, а как же бабушки? А дети? — рассуждала дочь. — Что если бомба разрушит их дом? Им же негде будет жить, и быстро бегать они не могут!
Спрашивала. А я не знала, как достойно ответить на ее вопросы. Я мямлила. Ведь всех в школе учат, что мы за мир. И что же, врут? Да, взрослые врут. Говорят, что не хотят войны, а воюют. И никакие объяснения «да потому что…», «дело в том, что…», «одни хотят, другие не хотят…» тут не спасут.
Недавно на книжной выставке nonfiction речь зашла о том, как говорить с детьми о войне и надо ли. Обсуждали на презентации книги «Беженец». Книги для подростков.
О чем
Три истории детей лет 12-13.
Йозеф бежит из фашистского Берлина в 1939 году. Папа с паранойей, потому что его свели с ума в концлагере, повязка со звездой Давида на руке ребенка, привычка, что унижают за то, что ты – это ты. Ты везде чужой, и больше нет дома.
Изабель в Гаване в 1994 году, играет на трубе, а тут Фидель Кастро, уличные войны, она, малышка, такая сильная, достает бензин в обмен на свою трубу, тащит его папе, они садятся на лодку, им вслед стреляют, они плывут в Майами, потому что иначе папе не жить. А мама вот-вот родит… И нет дома.
Махмуд в 2015 году в сирийском Алеппо привык быть невидимкой. Невидимкой безопаснее, когда не видят, может, и не убьют. Он идет из школы, а на его дом и его семью сбрасывают бомбу… Жить больше негде. Главное, что мама жива. И они бегут от этого ада. Их останавливают, им приставляют пулеметы к голове и спрашивают, вы за кого? И папе нужно ответить верно (есть ведь варианты), иначе всех расстреляют. И Махмуд холодеет от страха. А его младший брат вдруг кричит: мы против тех, кто сбрасывает на нас бомбы! И дальше так страшно, и так трудно. И нет дома.
И как с этим справляются дети?
Я прочитала, не дыша и ненавидя всех, из-за кого эти трое пережили кошмар, к которому не было готово их сердце.
И дочери тринадцатилетней я обязательно дам почитать.
Потому что я хочу, чтобы она узнавала, что война — это не романтичный экшн, как постоянно показывают в кино. А война – это уродливый кошмар.
Хочу, чтобы она, прочитав реальные истории беженцев, поняла, что людям, которые попали в самый кипящий ад, нужна помощь.
Я хочу, чтобы она знала, что беженцы живут среди нас, что они — такие же люди и уж точно такие же дети! Они тоже хотят рисовать светящимися фломастерами, хотят смотреть фильмы в очках три-дэ, хотят засыпать в своей кровати с наволочкой в сердечки. Но у них всего этого нет.
Я хочу, чтобы она никогда не сказала: «Чего их жалеть? У них вон, тоже айфоны есть!» Кстати, у Махмуда в книжке был айфон, экраном он светил лодкам, когда плавал ночью в ледяной воде, пытаясь спасти маму, сестру и не утонуть.
Я хочу, чтобы дети читали это и знали, что люди, пережившие такие ужасы, действительно становятся невидимками. А мы, вопреки всему, должны поднять голову и заметить их. Замечать и помогать. Нам, взрослым, это ведь тоже очень трудно. Хочется зажмуриться и сделать вид, что кругом только украшенные елочки и вкусные пряники. Очень хочется затолкать всю войну и все страдания в самый глубокий подвал души.
Одна мама (ей, конечно, тоже хотелось думать о елочках и пряниках) на презентации взяла микрофон и сказала: «Нет, не надо детям этого знать. Это слишком тяжело, лучше их уберечь». Но ей сразу же ответили. Дети и так все знают. Они смотрят, читают, обсуждают. Но за ответами они все равно приходят к нам. И именно мы должны быть готовы рассказывать. Не молчать. Не романтизировать. Не скрывать. Говорить. И не о бомбах и пулеметах, а о последствиях. О людях, которые потеряли дом и родных и стали очень взрослыми в 12 лет, которые в 16 лет учатся в третьем классе (и над этим не нужно смеяться), которые раздают листовки на улице, потому что другой работы для них нет (а не потому что они глупые).
У меня был знакомый, который в такие же 12 или 14 лет стал очень взрослым и бежал из Баку с родителями, потому что маму-армянку могли там убить. Приехали они в летней одежде в московский мороз. И он сидел у окна и мечтал выйти на улицу. Но было не в чем. А потом ему перепали от кого-то такие валенки, помните, мы их называли «прощай, молодость», низкие на молнии, жуткие. И он надел эти валенки и был невероятно счастлив, потому что мог выйти на улицу и гулять по городу, где не убьют!
Нашим детям, которые спорят, у кого круче телефон и «брендовее» кеды, будет полезно очнуться и узнать, какая она, реальность.
Я уверена, не нужно молчать о войне. Нужно отвечать на вопросы. Аккуратно, согласно возрасту, но отвечать.
Пусть читают! Пусть когда-нибудь вспомнят эти эмоции и решат «только не война», пусть учатся сострадать, ценить, помогать, бороться с несправедливостью…
И пусть НИКОГДА им не узнать, что такое война. Только из книги.
https://snob.ru/profile/31373/blog/146596
Комментарии закрыты.